Отзывы о творчестве Владислава Ирхина
Меня привлекает в драматургии Ирхина ее внутреннее достоинство— автор пишет, не оглядываясь ни на какие законы драмы или модные веяния литературы, пишет так, как подсказывает ему знание жизни и человеческой психологии. Он пишет о страдающих людях и страдает вместе с ними. При этом он любит жизнь и восторгается ею — и это мажорное светлое ощущение пронизывает любую драматическую ситуацию.
Мне же более всего хотелось, чтобы пьеса "Деятель просвещения" была бы замечена как создание самобытного художника и мыслителя, давно "копающего вглубь" в труднейших условиях.
И другое чувство не оставляло меня с момента знакомства с творчеством Ирхина вообще: как богата Россия талантливыми, душевными людьми и как трудно до конца вытоптать это ее богатство.
Читаю и еще буду не единожды перечитывать Ваши стихи, многие из которых мне очень понравились, особенно проникнутые горьким "апокалиптическим" мироощущением, правда, его Вы в конце концов преодолеваете с помощью "Евангелия от любви". В Вашей поэзии много внутренних связей и перекличек с живописью, особенно такой, как живопись (и графика) Пикассо, что Вы, вероятно, и заметили, читая моего "Художника ХХ века". Ваша главная идея — мироустроительное и космически всеохватное значение любви уходит своими корнями в далекое мифологическое прошлое человечества. Поэтому, может быть, для Вас не окажется безынтресной и моя новая книга ("Художник и миф").
Светлана Батракова, Москва, доктор искусствоведения (2003 г.)С большим волнением я читал этот поэтический цикл. Очень хотелось написать музыку на эти стихи, но это оказалось очень трудно. Порой казалось, что она и не нужна, такой взволнованной и страстной была эта поэзия.
Андрей Петров, Санкт-Петербург, композитор (1988 г.)То был один из незабываемых периодов моей жизни, когда я работал над реквиемом "Кленовая ветвь" для симфонического оркестра, хора и солистов по одноименной поэме Владислава Ирхина.
Я был потрясен глубочайшей лирико-драматической мелодикой его стихотворений и чувствовал, что наступит день, когда он своих стихов не отдаст никому, не написав к ним музыку сам.
И вот, мы тому свидетели. Две ветви его могучего дара — Музыка и Поэзия, сродни двум равновеликим крылам чудотворной птицы, вызывающей у нас потрясение и зависть в своем неустанном полете. Кто знает, может быть, состояние, к какому приходит новоявленный страстотерпец, есть состояние духа, вкусившего уже на земле бессмертия.
Когда-то у меня на даче с пьесой о священнике появился Слава Ирхин. И я поняла, что передо мной — талант. Настоящий. По моей рекомендации с Ирхиным даже заключил договор МХАТ. Но дальше дело не пошло. По тем временам это было невозможно. И вот книга стихов. Мне кажется, она замечательная. "Евангелие от любви"? Да, но не так о любви, хотя и об этом тоже, как о Родине, о России. Меня удивляет и восхищает, что человек так легко переходит эти границы — любовь и Россия для него одно и то же.
Наталья Крымова, театровед, член Союза писателей, заслуженный деятель искусств РФ, Москва (1997 г.)Владислав Ирхин дышит XX веком как поэтической нормой, для него "модернизм" органичен, как классика. Он не является "рабом новизны", впрочем также, как и "рабом традиционности". Ему не нужна собственная стилевая система, потому что он обладает необыкновенной внутренней свободой (и в этом смысле для меня он сравним только с Пушкиным, пусть это покажется, может быть, необыкновенным преувеличением), но для меня он действительно поэт "пушкинского достоинства". Дело ведь не в количестве, не в реализованном объеме творчества, а в его синтезирующем качестве. В глубине. В этом смысле он похож еще на Пикассо, которого обвинял Вламинк, что "он не провел ни одной линии, не сделал ни одного мазка на своем полотне без того, чтобы не оглянуться на образец".
Неужели есть еще кто-то в нашей поэзии, кто в такой степени одушевил плоть, в то же время каким-то чудом (а это чудо и есть самое главное — "русское") не подчинившись ей, не растворивши в ней свою человечность? Кто еще так мучительно и страстно прошел этот путь язычества — до конца? А пойти до конца — это ведь значит иметь силы выйти к Единому.
Ирхина и его стихи я знаю давно, и тот факт, что он до сих пор не известен как поэт, я считаю ненормальным. И в чем дело? Трудно сказать. Можно, конечно, все свалить на "застой", но проблема в том, что стихам Ирхина "застой" вообще-то мог бы и не помешать. Ирхин не политик, ничего собственно "непроходимого" в его произведениях нет; ну разве что в поэме о любви (в "Евангелии от любви") слишком много откровенного по части физиологии. Но поэма поэмой, а лирические стихотворения — это тот возвышенно-метафорический стиль, который бытует в русской поэзии от Тютчева до Пастернака и в целом-то уживался с любой политикой.
Так в чем дело?
Не знаю. Но приходит время — и надо талантливого поэта назвать талантливым поэтом.
Это наша обязанность.